С сути на детали: выявлена способность музыкальных эмоций переключить фокус воспоминания человека
Исследование выявило необычный компромисс в работе памяти
Музыка, способная пробуждать сильные эмоции и яркие воспоминания, может влиять на то, как именно человек запоминает события — общую суть или мелкие детали. Новое исследование в области нейробиологии показывает, что вызванное музыкой эмоциональное возбуждение, возникающее после обучения, настраивает баланс между общей и специфической памятью.
тестовый баннер под заглавное изображение
В повседневной жизни музыка неразрывно связана с памятью и эмоциями, способная одним аккордом перенести человека на годы назад и оживить давние переживания. Эта связь побудила исследователей из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе детально изучить, как именно музыка может быть использована в качестве инструмента для модуляции памяти и настроения, особенно у людей с неврологическими или психическими расстройствами, такими как болезнь Альцгеймера или депрессия.
Предыдущие исследования уже демонстрировали, что влияние музыки на память опосредовано ее способностью вызывать эмоциональное возбуждение, которое провоцирует выброс гормонов стресса норадреналина и кортизола, непосредственно влияющих на процессы запоминания в гиппокампе и миндалевидном теле. Однако взаимосвязь между возбуждением и памятью оказалась сложной и нелинейной: сильное возбуждение далеко не всегда улучшает память и иногда может привести к своеобразному компромиссу, когда человек лучше запоминает общую тему переживания, но теряет детали.
Целью нового исследования стало изучение того, как именно вызванное музыкой эмоциональное возбуждение, возникающее уже после учебного события, влияет на баланс между памятью на общую суть и на специфические детали. Директор лаборатории неврологии памяти, настроения и старения Стефани Лил отметила, что музыка занимает особое место в памяти, поскольку даже пациенты с болезнью Альцгеймера нередко сохраняют способность вспоминать музыку, которую они любили в молодости, что указывает на ее уникальный потенциал для сохранения и активации воспоминаний.
Исследовательская группа набрала 130 студентов в возрасте от 18 до 35 лет для участия в лабораторном эксперименте. Респонденты были случайным образом распределены по одной из шести экспериментальных групп, четыре из которых слушали эмоционально возбуждающую классическую музыку, варьирующуюся по эмоциональному тону (положительному или отрицательному) и степени знакомства (высокой или низкой). Пятая группа слушала нейтральные звуки, такие как белый шум или потрескивание камина, а шестая группа находилась в условиях тишины. Все участники сначала выполнили задание на запоминание, в котором они рассматривали серию нейтральных изображений предметов домашнего обихода и определяли, предназначены ли они для помещения или для улицы, что обеспечивало непроизвольное кодирование без явных инструкций на запоминание.
Сразу после этого этапа кодирования участники в течение примерно 10 минут слушали назначенную им музыку, звук или находились в тишине. Для оценки эмоциональных реакций они использовали стандартную таблицу аффектов как до, так и после прослушивания, что позволяло зафиксировать изменения в уровне возбуждения и эмоциональном тоне. После 30-минутной задержки, заполненной несвязанными анкетами, следовал этап тестирования памяти, где участникам показывали изображения и просили определить, было ли каждое из них новым, старым или похожим, но не идентичным увиденному ранее. Этот подход позволил исследователям раздельно измерить два типа памяти: распознавание цели (общая память о повторяющихся элементах) и распознавание приманки (специфическая память, способная различать похожие детали).
«Прослушивание музыки действительно повышало эмоциональное возбуждение по сравнению с контрольными условиями, причем наиболее выраженный эффект наблюдался при прослушивании негативной музыки — независимо от ее знакомства — и незнакомой позитивной музыки, — поясняют неврологи. — Однако индивидуальные реакции участников значительно различались: одни сообщали о значительном повышении возбуждения, другие — о умеренном, а у третьих оно, напротив, снижалось». По словам специалистов, при этом первоначальный анализ не выявил явных различий в показателях памяти между шестью экспериментальными группами, что указывало на то, что одного лишь типа музыкального стимула недостаточно для объяснения вариаций в запоминании.
Участники со значительным повышением или умеренным спадом возбуждения показали лучшие результаты в тестах на общую память (распознавание цели), но худшие — в тестах на специфическую память (распознавание приманки). Напротив, те, у кого возбуждение умеренно повысилось, продемонстрировали более высокую точность в распознавании приманки, но были хуже в распознавании цели.
Сравнение с контрольной группой, где аналогичные паттерны возбуждения в отсутствие музыки не приводили к сопоставимым изменениям в памяти, указывает на то, что именно вызванное музыкой возбуждение оказывает уникальное влияние на процессы консолидации воспоминаний.
Как отметила Стефани Лил, изначально исследователи предполагали, что музыка в целом улучшает память, поэтому обнаружение этого компромисса между сутью и деталями стало особенно интересным открытием, согласующимся с более широкой литературой по эмоциональной модуляции памяти, но новым для области музыки и познания. Она подчеркнула, что музыка влияет на память не универсально, а избирательно и что значительные индивидуальные различия в реакции на музыку могут играть ключевую роль при разработке персонализированных музыкальных интервенций для улучшения памяти.