Сады и миры Бориса Юхананова: умер худрук «Электротеатра Станиславский»
Он всегда был в стороне от стандартов, спекуляций
Умер Борис Юхананов… Его имя массовому зрителю не сильно знакомо. Скорее припомнят, что он — худрук «Электротеатра Станиславский», того, что на Тверской, рядом с бывшим Английским клубом. Все верно и нечего обижаться — органики в соединении его имени с эпитетами «медийный», «популярный», «хайповый» и прочими претенциозностями нет и быть не может. Юхананов — лидер с большой буквы, каких сейчас почти нет.
тестовый баннер под заглавное изображение
Он — москвич, мечтавший стать актером. Даже поступал в ГИТИС к Олегу Табакову. Опытный Олег Павлович, увидев его черные как смоль волосы, тогда сказал абитуриенту: «Ты хороший парень, но нам сейчас испанцы не нужны» — и не взял. Как покажет время, правильно сделал — у «испанца» Юхананова был свой путь.
Не найдя актерского счастья в родном городе, Борис уехал в Воронеж, где поступил в Институт искусств и, по сути, оттуда начал свое восхождение, которое не было простым, но всегда было необычным, интригующим.
— Я познакомился с Борисом в Воронеже. Точнее сказать, не с ним самим, а с его ногами, которые увидел в институте, — они торчали из какой-то кладовки. Там он спал, — рассказал «МК» художник Юрий Хариков, они работали вместе всю жизнь. — Боря тогда что-то ставил в институте, репетировал всю ночь, ну и рухнул спать где придется — в кладовке. Но окончательно мы сошлись с ним уже в Москве на фестивале Славы Полунина «Корабль дураков», где ударили по рукам. Потом у нас был Питер и снова Москва.
Юхананов учился у классиков режиссуры — Анатолия Эфроса и Анатолия Васильева. Мыслил нестандартно и в том, что затевал, всегда становился первым, заявлялся с идеями раньше остальных, впрочем, не особо заботясь о том, чтобы застолбить авторское право на открытия, коих было немало. Так, в конце 80-х создал первый независимый театр с простым названием «Театр-театр». Всемирный театр видео — тоже его, где он первым в СССР начал экспериментировать с видео и создал главы первого видеоромана «Сумасшедший принц».
Тогда же до бума на всякую инклюзию на территории искусства создал социокультурный проект «Дауны комментируют мир», к которому привлек людей с синдромом Дауна, отправив их в игру под волшебным названием «Поход за золотыми птицами». Им подарил золотых птиц, а зрителям — мир через сознание других людей.
В тогда еще Ленинграде участвовал в создании Свободного университета вместе с Сергеем Курёхиным, братьями Грошевскими, а в нем сотворил свой МИР — аббревиатура Мастерской индивидуальной режиссуры. Этих МИРов по жизни у Юхананова будет несколько, которые рекрутировали в свои ряды не одно поколение творческих людей, питающих иллюзии найти что-то свое, сказать новое слово в искусстве. Кое-кому это и правда удалось.
А Юхананов вместе с художником Хариковым в начале 90-х уже создают в городе на Неве «Санкт-Петербургский маленький балет», где поставят два балета. А в родном городе в ГИТИСе наберет два режиссерско-актерских курса и начнет убирать противоречия между академическим искусством и артхаусом, коммерческим и независимым искусством. То, что другие его коллеги только педалировали, на чем, прямо скажем, спекулировали, зарабатывая очки, деньги и репутацию, Юхананов пытался примирить, нет — подружить с пользой для всех сторон.
Почему он художественный лидер, а не просто талантливый режиссер, что признают все? Потому что держался в стороне от политики, общественного шума, смены формаций и идеологий. Разве что в начале 90-х отдал дань историческому моменту, поставив эссе Троцкого о Ленине, в котором участвовали многие авангардисты из разных сфер. А потом вообще ушел в исследование и постижение внечеловеческого: новомистериальные проекты, например «Сад». Исходной точкой, понятное дело, стал чеховский «Вишневый», но Борис в этих садах культивировал свои мифы, основываясь прежде всего на знаниях — был хорошо образован.
Вообще, одни названия проектов Юхананова, в которые он вовлекал молодых людей, студентов, а те с горячностью в них вовлекались, когда-нибудь станут основой для исследования творчества художника. «Золотой осел», «Орфические игры. Панк-макроме», «Архивирование будущего», «Дневник театра» и тому подобное — всё это принципиально лежало далеко от мейнстрима банальностей, стандартов, шаблонов старого и современного театра. Это был его мир, стиравший границы классической коробки, безоглядно входивший в другие жанры, добиваясь причудливого прорастания одних в другие… Любил новую академическую музыку и открывал новые имена.
Он фантазировал, и фантазия его была какая-то вневременная, скорее отсылающая к далекому прошлому, но не земного происхождения. Его фантазии витали среди ангелов, которых он иногда заряжал им несвойственными качествами или спускал на землю, где у посланцев небес опускались крылья при виде деяний человеческих. Наверное, об этом его последний спектакль «Пик Ник или Сказки Старого ворона» — его играли в три вечера.
Да-да, три вечера, не меньше: для него не краткость, а продолжительность — сестра таланта. Этот вызов он давно бросил сообществу: одни разделяли его с восторгом, другие бранились, а он шел своим путем, который привел новатора в Драматический театр имени Станиславского. И тогда он понял, что смена вывески, перекраска стен, изменение конфигурации зала и фойе — лишь видимая часть работы, которая никогда не сделает театр новым. А его «Электротеатр Станиславский» на Тверской должен искать и нести новые смыслы, иметь принципиально новый репертуар. Поэтому свой первый заход он начал с «Синей птицы» — триптиха, который играли три вечера подряд в зале, потерявшем значительную часть мест.
— Когда мы пришли в «Электротеатр», у Бори была абсолютно внятная программа, поэтому всех претендентов на руководство он оставил позади, — говорит Юрий Хариков. — Он понял, что в первую очередь нужен материал, который поможет найти контакт с коллективом, пережившим многое и многих. И таким материалом стала «Синяя птица».
Но не та классическая «Синяя птица» Метерлинка, которой Юхананов вознамерился бы бороться с мхатовской «Синей птицей», нет. То была тотальная фантазия, в которой нашлось место и реальности — советской, самого Театра Станиславского и, главное, надежде на то, что теперь этот театральный корабль уверенно поплывет. Его «Синяя птица» звучала как хороший слаженный оркестр, где играли практически все, а первой скрипкой был легендарный Алексей Коренев с супругой, их история любви и… весь мир. С этого началась новая жизнь театрального места на Тверской, рядом с бывшим Английским клубом. Места с репутацией экспериментальной, вдумчивой, интересной в своих поисках и своих заблуждениях площадки, где все нестандартно мыслящие могли найти себе применение. На Большой ли сцене, на Малой ли, отданной дебютантам, или во дворике, разделяющем обе сцены.
Так продолжалось до конца нынешнего июля, когда «Электротеатр» одним из последних закрыл сезон. А Борис был в больнице: лечил сердце, перенес операцию. Теперь театр остался без лидера. Лидера с большой буквы, который ушел в свои ангелические сады.