В Выборге провели открытое заседание жюри: прогноз на завтра оказался неутешительным
На фестивале в Выборге провели открытое, сводное заседание трех жюри трех конкурсов
На фестивале «Окно в Европу», проходящем в Выборге, есть давняя традиция — проводить перед официальным вручением наград открытое, сводное заседание трех жюри трех конкурсов. Все, кто в них входит, могут высказать общее мнение об увиденном, не называя конкретных имен.
тестовый баннер под заглавное изображение
Иногда бывает жарко, обидно, нелицеприятно. В этот раз все обошлось более или менее спокойно, без драки, но многие точки расставлены. Все сказанное характеризует не только программу Выборга, но состояние отечественного кино в целом. И еще фестиваль пытается делать прогноз на завтра. На протяжении всех 33 лет, что он существует, он оказывается неутешительным, но кино все еще живо.
Игровой конкурс оказался самым уязвимым. В нем участвовали преимущественно режиссеры, снявшие первые и вторые картины. Разве что опытный Слава Росс отважился состязаться с ними. Многие к этому не готовы и не хотят вариться в одном котле с дебютантами.
Вытеснение режиссеров старшего и среднего поколения — примета практически всех игровых конкурсов. Курс повсеместно взят на молодых, да ранних. В результате Слава Росс, представлявший картину «Догги», оказался едва ли не единственным, кто сумел до конца удержать планку. Остальных бросало из стороны в сторону.
Жюри игрового конкурса возглавлял едва ли не самый востребованный сценарист наших дней Олег Маловичко. За его плечами порядка 50 работ, включая «Метод», «Хрустальный», «Нулевой пациент», «Мажор», «Трасса». На открытом заседании жюри он рассказал о том, как штормило жюри: «Я хотел бы спрятаться за спину Чарльза Диккенса и переиначить его фразу применительно к фестивалю. «Это была прекрасная неделя. Это была ужасная неделя. Это была прекрасная программа. Это была ужасная программа. Нас несло по кочкам все эти дни. Мы находились на пике восторга и на дне отчаяния. И эту радость, и эту боль нам подарили картины конкурса. Красивые слова о поиске пути и возвращении к себе были реализованы через край. Кино этого фестиваля вернулось к человеку, может быть, слишком сильно. Мне хотелось в каждой конкурсной картине обострить конфликт. Мы как будто перестали смотреть на острые углы. Нам как будто захотелось спрятаться, вернуться домой, залезть под одеяло. Мы сильно оторвались от того, что происходит в стране, в мире, вокруг нас. Как будто турбулентность последних нескольких лет, она где-то там. Возможно, это исцеление, лекарство, но, может быть, попытаться сказать в кино о том, что тебя волнует, наотмашь, резко, не боясь последствий, презирая их. Задача возвращения к себе, освещения человека выполнена. Как бы теперь перейти от индивидуальности к гражданственности, ответственности. Наверное, это предмет следующего фестиваля».
Киновед и режиссер Любовь Аркус, возглавлявшая жюри документального конкурса, в котором все обстояло гораздо лучше, было немало хороших картин о людях, а не об абстракциях, говорила о чувстве ответственности перед российской культурой, зрителями, историей отечественного кино, назвав его одной из самых великих кинематографий. Все эти слова она отважно произнесла в ответ на выступление члена жюри игрового конкурса, редактора и аналитика кино Александра Дьякова о чувстве ответственности перед коллегами, инвесторами, Министерством культуры и Фондом кино.
А порадовало ее то, что документальное кино отошло от привычных в последнее время трендов (все этот термин периодически употребляют и в то же время презирают). По ее словам, у нас все больше делалось зализанного, блокбастерного документального кино за большие бюджеты, в котором мало человеческого, и так называемого кинонаблюдения, занявшего слишком много места. Это арт-кино, доступное немногим людям.
«В документальное кино пришел жанр. Мы увидели документальные комедии и драмы, много открытых для кино людей, характеров, судеб, которых прежде не было. Это большая радость. Но прогноз на будущее у меня грустный. Я не понимаю, куда талантливые молодые люди снимают свое кино. Сейчас есть две ниши, и обе связаны с политикой. Это кино, снимающееся по заказу государства, и кино, которое снимается по заказу так называемых нежелательных организаций. Ни то, ни другое лично мне неинтересно. Мне всегда интересно кино про человека. Но если у первого и второго есть история, платформа, заказчик размещает эти фильмы и их можно посмотреть, то где смотреть те талантливые фильмы, которые мы увидели в Выборге, я не знаю», — сказала Любовь Аркус.
На платформы их не берут, прикрываясь словами о том, что зритель за них платить не готов. Они остаются за бортом кинотеатров и телеканалов. Для них открыты только фестивали, да и те по пальцам перечесть.
Каждый год более или менее благополучно чувствует себя анимационное жюри. Режиссер и художник-постановщик Александр Храмцов, работающий не только самостоятельно и с режиссерами-мультипликаторами, но и с Георгием Данелией на «Ку! Кин-дза-дза», Павлом Лунгиным на картине «Василиса и хранители времени», рассказал о работе жюри анимационного конкурса. «Анимация — это то, что творится на чистом листе бумаги, где с нуля создается мир. Это дает как безграничные возможности, так и накладывает ответственность на то, что ты делаешь. Анимация — очень поэтичное искусство, если сравнивать ее с игровым кино. Как говорил один из моих учителей Федор Савельевич Хитрук, при всей этой свободе и вседозволенности важно сделать кино как минимум понятное зрителям, чтобы читалось режиссерское послание. В лучшем случае выбранные средства совпадают с историей, которую ты хочешь рассказать. В программе много сильных дебютных фильмов и замечательное кино известных режиссеров».
Его коллега по жюри, писатель Станислав Востоков, заметил, что из 25 мультфильмов была всего одна экранизация. А если вспомнить советскую анимацию, то большая часть фильмов сделана на литературной основе. «Мне бы хотелось, чтобы литература и анимация сотрудничали более тесно», — сказал он.
Пространство авторского кино сужается. Особенно в анимации, которая на грани гибели в этом смысле. Авторское кино почти не поддерживают. Все режиссеры игрового кино мечтают показать свои картины в кинотеатрах или на платформах и, чтобы это произошло, включают самоцензуру, руководствуясь расхожими установками о том, что зрителю нужно. Вот мы и имеем то, что имеем. По словам киноведа и программера Андрея Апостолова, собрать программу сугубо фестивального кино все сложнее. Смелых и экспериментальных картин практически нет. В игровом конкурсе была только одна такая.