«Оплата обнимашками»: волонтеры рассказали, как кормят раненых бойцов в санитарных поездах

Добровольцы кормят и поддерживают раненых в госпитальных эшелонах

Санитарные эшелоны называют составами жизни. Они везут раненых в зоне специальной военной операции бойцов в тыловые госпитали. Проходят порой тысячи километров. Но воины часто вспоминают не болезненные перевязки, не капельницы, не ограниченное пространство, не большие расстояния, а радушные встречи на станциях, которые организуют волонтеры.

тестовый баннер под заглавное изображение

Приветствуют бойцов на перроне аплодисментами, разворачивают транспаранты с теплыми словами, кормят их домашней едой, раздают вкусняшки, всячески поддерживают, кричат вслед уходящему составу: «Выздоравливайте!», «Возвращайтесь, герои!» Об акции «Эшелон добра» рассказали «МК» волонтеры из Кропоткина Краснодарского края и Челябинска.

«Подарили бойцу встречу с мамой»

— Началось все с того, что ко мне обратилась моя сослуживица (я тогда как раз уводилась из армии, служила в погранвойсках) с просьбой о помощи, в один из госпиталей «на той стороне» нужно было постельное белье, — рассказывает волонтер из Кропоткина Краснодарского края Татьяна Колесникова. — Кинула клич в статусе в соцсети, и люди пошли. У меня — частный двор, постельное белье несли ко мне. Потом кто-то сказал, что бойцам будет приятно получить конфеты, печенье и так далее, и люди стали нести продукты. Мы объединились в волонтерскую группу. И буквально через неделю у нас уже было загружено два 6-тонных «КамАЗа».

Как говорит Татьяна, сейчас они больше нацелены на заявки ребят, которые находятся в зоне СВО, но акция «Эшелон добра» у них проходит постоянно.

— Кропоткин — железнодорожный узел. Однажды кто-то из наших волонтеров увидел санитарный поезд, стоящий на перегоне. Сообщил об этом в группе. Естественно, все кинулись, поехали, чтобы покормить ребят. Потом каким-то чудесным образом получилось, что нас попросили еще раз о помощи. И теперь мы на постоянной основе кормим раненых в санитарных эшелонах. Балуем бойцов чем-то домашним. Тем более что там едут ребята из северных регионов, которые не знают, допустим, что такое шелковица. Нам приятно их покормить чем-нибудь необычным и вкусненьким.

Как говорит Татьяна, раненые бойцы всегда очень благодарны за человеческое участие, за доброту.

— У нас есть группа, которая специально готовит для эшелонов. О времени прохождения санитарных поездов знает узкий круг людей. Хочу выразить благодарность хозяйке кафе Тамаре Александровне — женщине с большим сердцем. Первоначально она с нас даже денег не брала за готовые обеды для раненых ребят. Потом мы уже нашли мецената, который стал давать нам определенную сумму, чтобы девочки могли готовить. А через нас проходит достаточно много эшелонов.

Как говорит Татьяна, волонтеры заходят в вагоны только с разрешения начальника поезда, если им на это дают добро.

— Раздаем горячие обеды и какие-то вкусняшки, будь то овощи, фрукты или мороженое. Казалось бы, брикет мороженого — что тут такого? Но это для нас, гражданских людей. Бойцы это воспринимают иначе. Однажды я выскочила из вагона со специальным коробом с хладоэлементами. Увидела бойца уже в возрасте, который курил на перроне. А времени у нас всегда в обрез. Говорю: «Хватай мороженое, я побежала дальше». Он не сразу понял, спросил: «Что это?» Я говорю: «Мороженое». И он заплакал… Я подумала, может быть, его мучают боли, дают знать о себе ранения. А боец говорит: «Я три года его не ел и даже забыл его вкус».

Как говорит наша собеседница, в их волонтерской группе люди разного достатка, разных профессий и конфессий.

— Есть предприниматели, но в основном — обычные работяги, неравнодушные люди. У многих родные находятся в зоне СВО. Они знают, каково неделями ждать звонка. И ценят те несколько секунд, когда их близкие выходят на связь, чтобы сказать: «Мама, папа, со мной все в порядке».

Как говорит Татьяна, волонтеры часто вместе с вкусняшками раздают бойцам связанных крючком Чебурашек.

— Как-то вошла в вагон. Было уже темно, ночь, говорю парню: «Возьми Чебурашку». Он тихо говорит: «Да, положите мне». И тут я понимаю, что он взять эту игрушку-оберег не может. У него нет рук и одной ноги. Больше всего запоминаются именно молодые бойцы с тяжелыми травмами. Пустые глаза мальчишек, которые еще этой жизни толком не видели. И мы всеми правдами и неправдами пытаемся заставить их улыбаться, внушаем: «Парень, ты остался жив. А если ты остался жив, значит, Господь тебя для чего-то на этом свете оставил. Ты обязан жить, просто надо найти свое предназначение».

Многие, как говорит наша собеседница, задумываются, со многими они потом списываются.

— Ребята сообщают, что кто-то после госпиталя вернулся на передовую, кто-то поехал на долечивание. Многим помогаем тем, что оформляем их в какие-то реабилитационные центры.

Возвращаясь к теме Чебурашек, Татьяна рассказывает, что у администратора группы, которая ездила и раздавала бойцам эти наполненные душевным теплом игрушки-обереги, умерла дочь. И она в память о дочери купила ростовую куклу Чебурашку.

— И теперь каждый раз, когда приходит эшелон, кто-то из волонтеров надевает костюм Чебурашки. Вы не представляете, что начинает твориться на перроне! Пацаны просто ревут от восторга. Будучи на костылях, с загипсованными руками и ногами, они пытаются кое-как выйти из вагона, чтобы сфотографироваться с Чебурашкой. Для бойцов он действительно символ, который напоминает им о домашнем тепле, о том, что их любят и ждут. Важно верить, вера спасет.

Как говорит Татьяна, в санитарных эшелонах встречаются и донельзя позитивные бойцы.

— Как-то пришел состав, мы погрузили все вкусное в тамбур. Времени, как всегда, мало. Нужно кого-то одеть, обуть, кого–то переодеть, накормить. И тут слышу, кто-то кричит: «Подождите! Вы мою ногу не видели?» Я автоматически опускаю глаза вниз и смотрю на обувь. А парень говорит: «Вы не видели, там мою ногу собаки не таскают?» А сам мальчишка лежит без ног. Вот так шутит, пытаясь сам себя приободрить. Все люди разные и по-разному воспринимают случившееся.

По словам нашей собеседницы, есть вагоны, где везут бойцов со средней тяжестью травм, а есть — «тяжелые».

— За каждым вагоном у нас закреплена своя группа. Волонтеры у нас приезжают и за 120 километров, чтобы покормить раненых ребят. Как-то я узнала от девчонок, что в одном из вагонов едет местный парень. Встречать его никто из родственников не приехал. Удивилась, как так? И бегом в этот вагон. Нашла бойца. Выяснилось, что у него мама после инсульта, он не хотел, чтобы она волновалась. Спросила парня: «Хочешь мать увидеть?» Он тихо говорит: «Хочу».

А боец, как рассказывает Татьяна, был тяжелораненый.

— Звоню сыну, говорю: «Сынок, как хочешь, но надо успеть привезти маму бойцу, вызови ей такси». А это пригород, нужно ехать в другой район. Сын говорит: «Я сам съезжу, давай адрес». Привез ее. И мы под руку с этой женщиной, вопреки всем правилам, побежали по железнодорожным путям к составу. В голове была одна мысль: «Хоть на секундочку успеет, и то хорошо…»

Татьяна делится, что за это время волонтеры успели вывести этого парня в тамбур, посадили на стульчик, чтобы у него была какая-то опора. Проводник держала красный флажок…

— Вы знаете, это, наверное, какое-то провидение, но отправление эшелона по какой-то причине задерживалось. Бойцу с помощью медиков разрешили сойти на перрон. Он встретился с матерью. Все, кто был рядом, не могли сдержать слез. За короткую остановку мы успели подарить мальчишке праздник. Это было какое-то чудо! Ради вот таких встреч мы, наверное, и работаем. Чтобы раненым бойцам было хоть чуть-чуть легче.

«Живи, парень!»

Под видеороликами, где волонтеры встречают санитарные поезда, пользователи в соцсетях оставляют множество комментариев. Люди из разных городов делятся историями о том, как их родных и знакомых, следующих в эшелонах, подкармливали на станциях местные жители.

— Нашего друга Виталия недавно везли из Курска в Псков на санитарном поезде, — делится с «МК» Любовь Смирнова. — И он с душевной теплотой рассказывал, как люди на станциях встречали их эшелон с ранеными и передавали им все, что могли. Они ехали двое суток. В поезде были в том числе и лежачие ребята. Начальство всех предупредило, что надо быть осторожнее с передачами от незнакомых людей. Подниматься в вагоны посторонним людям не разрешали. Но местные жители так искренне, так торопливо бежали вдоль проходящего состава, так волновались, подпрыгивали у окон, просили взять вареную картошку с укропом, пироги, яйца, газировку, что ребята все же брали.

Один парень, как рассказывает Любовь, даже опустил в окно костыль, и к нему местные жители со смехом привязали пакет с пирогами и квасом. И парень поднял все это на костыле в вагон.

— Виталий поделился, что только после этой встречи их, как говорится, отпустило, стало легче на душе. Рассказывал, что картошка была вкуснейшая, с постным маслом. Ему казалось, что он никогда в жизни такой не ел. В Пскове раненых снова распределили по вагонам и отправили Питер в разные госпитали.

Фарида из башкирского села Караидель, в свою очередь, рассказала про своего раненого мужа, которого на санитарном поезде везли из Белгорода в Москву.

— У мужа было тяжелейшее ранение, он с поля боя вытащил командира, которому оторвало руку, — рассказывает Фарида. — Пошел за раненым молодым бойцом. Увидев, как на парнишку летит вражеский дрон, заслонил его собой. Получил множественные ранения. У мужа был поврежден кишечник, желудок, мочевой пузырь. Ему разорвало почку, на ноге оторвало седалищный нерв. В теле осталось 62 осколка. Его спас сослуживец. Посадил на мотоцикл, привязал к себе и так вез до госпиталя 28 километров. Муж постоянно терял сознание. В госпитале он сразу попал на операционный стол. С того света его вытащил хирург-дагестанец. Спасибо и тому парню — сослуживцу мужа и медикам донецкого госпиталя.

Фарида делится, что, когда ее мужа перевозили на поезде из Белгорода в Москву, он все время находился под капельницей.

— Их госпитальный эшелон на одной из станций встречали местные жители. Мужу нельзя было есть. Но ему все равно оставили еду. Он вспоминал, что так вдруг вкусно запахло домашней стряпней, что он чуть не подавился слюной. Поднявшиеся в вагоны женщины так трогательно о них заботились, что он сразу вспомнил дом, у мужа на глаза навернулись слезы.

Как рассказывает Фарида, одна из женщин-волонтеров обтерла ее мужа влажными салфетками.

— Попыталась его одеть, муж был весь голый, но сопровождающие раненых медсестры сказали, что его одевать нельзя. Тогда женщина получше укутала его в одеяло. Муж говорит, что ее лицо до сих пор стоит у него перед глазами. Он запомнил ее слезы, которые капали на него, ее слова: «Живи, парень!» Хотя мой муж уже не молодой. Низкий поклон этой простой женщине на далеком полустанке и всем тем, кто встречает санитарные поезда. Теперь это и мой девиз по жизни, я пишу ребятам, находящимся в зоне СВО: «Живи, парень!»

«Ежики» и «бывалые»

Присоединились к добровольческой акции «Эшелон добра» и южноуральцы.

— Мы помогали раненым в военном госпитале, а потом стали встречать санитарные поезда, которые с августа прошлого года стали ходить через Челябинск, — рассказывает волонтер из Красноармейского района Евгений Семернев. — В нашей инициативной группе люди разных профессий, разного возраста. А началось все с прихожан наших православных храмов и местных казаков. А потом уже к ним присоединились различные группы. Люди приходят встречать эшелоны с ранеными целыми семьями. Приезжают даже из Щучанского района Курганской области. Едут порой зимой к утреннему поезду еще затемно, за 100 километров.

Как говорит Евгений, на перроне они разворачивают транспаранты с самыми теплыми словами. Машинисты уже их знают, в знак приветствия подают звуковые сигналы.

Понятно, что настрой у раненых бывает разный. Многие потеряли своих боевых друзей, их товарищи остались на передовой, они сами едут в тыл, впереди у них долгое лечение и реабилитация.

— Основная наша задача — это все-таки пообщаться с парнями, с мужиками, поддержать их добрым словом, приободрить. Грустных — обнять и согреть, голодных — накормить. Человеческое общение и тепло через госзакупки не купишь, на складах не получишь.

Волонтеры стараются приготовить для раненых что-нибудь вкусненькое.

— Понятно, что в санитарных поездах питание организовано, но оно все-таки однообразное, ребятам хочется попробовать что-нибудь домашнее. Например, котлетку с картофельным пюре, жареную курочку, пироги. Я каждый раз готовлю по 10–12 порций плова. Он тоже всегда идет на ура. Парни также с удовольствием разбирают компоты, блины, выпечку. Мы их угощаем какао — все по-домашнему.

Волонтеры используют термосумки. Супы привозят в больших армейских зеленых термосах.

Как говорит Евгений, бойцов, которые выходят из вагонов, можно разделить на «ежиков» и «бывалых».

— Первых приходится подзывать, они смотрят издалека, спрашивают: «Сколько стоит? Как заплатить?» Говорим, что у нас оплата обнимашками, улыбками и рукопожатиями. И все равно «ежиков» приходится уговаривать взять «горяченькое». Распихиваем им по карманам гостинцы. Ребята стесняются.

В то же время среди раненых есть и «бывалые», которые едут в санитарных поездах не первый раз. Со вторым, а то и с третьим ранением.

— Они встречают нас уже как родных. Сразу подходят, обнимают. Интересуются, шутя: «Вы нам красные семейные трусы привезли? А то нам в прошлый раз не досталось». Достаем пакеты, говорим: «Выбирайте!» Ребята нам рассказывают про свои семьи. Стараемся с ними о событиях на фронте не говорить, но кто-то сам делится. Нам понятна их боль. У многих волонтеров родные находятся в зоне проведения спецоперации, есть и погибшие, и пропавшие без вести.

Евгений отмечает, что раненые ребята, выходя из вагонов, по-особенному радуются солнцу, долго смотрят на голубое небо.

— Как-то на перрон из санитарного эшелона вышел паренек с забинтованными руками. Наши женщины-волонтеры тут же взяли его в оборот, одна кормила его с ложечки пюре и котлетками. Другая — стакан с чаем держала.

Таким образом ломается стереотип о Челябинске как о городе суровых людей. Бойцы видят, какие тут живут чуткие и душевные люди.

Как говорит Евгений, эшелон стоит в Челябинске 20–30 минут, пока меняют локомотив, заправляют вагоны водой.

— У нас есть возможность все, что привезли, загрузить в тамбур. На перроне дежурит военная полиция, присматривает за всем происходящим.

Волонтеры раздают бойцам майки, футболки, шорты, белье, носки, сланцы, тапочки, кружки, а также всякие мелочи: одноразовые бритвенные станки, пену для бритья, гигиенические принадлежности, влажные салфетки.

По словам Евгения, они также привозят к поезду и передают раненым бойцам трости, костыли. Не забывают о книгах, сканвордах и газетах.

— Пару раз передавали инвалидные коляски. Они тоже нужны, остаются потом в поезде. Недавно закупили и передали настольные вентиляторы. На остановках в вагонах летом бывает жарко. Понятно, что особым спросом пользуется мороженое, оно улетает в первую очередь.

А встречи на перроне, как рассказывает Евгений, бывают самые неожиданные.

— Однажды зимой я разговорился с раненым бойцом, который был родом из Челябинска. Он воевал уже два года, трижды был ранен, лежал в госпиталях в других городах, проходил реабилитацию в санаториях. Но дома ему побывать не удавалось. Во время нашей встречи он вышел на перрон в мороз в сланцах. Когда я поинтересовался: «Не холодно?» — он ответил: «Перрон родного Челябинска греет». Мы его всем коллективом обняли, наши женщины-волонтеры его расцеловали. Боец не смог сдержать эмоций… Мы ему тогда родственников заменили. Я с ним сейчас поддерживаю отношения. На днях мы встречались. Выяснилось, что мы живем рядом. Он сейчас проходит лечение дома.

Как говорит Евгений, часто на встречу с бойцами приходят православный священник и мулла. Также волонтеры прямо на перроне готовят для раненых культурную программу.

— Несколько раз для ребят пел под гитару православный итальянец, который живет в Челябинске. Выступал также цыганский ансамбль. Бойцы были в восторге.

Как говорит Евгений, всегда радостно наблюдать, как родные встречают раненых бойцов на перроне.

— Недавно мы стали свидетелями встречи двух двоюродных братьев. Они два года воевали рядом, а встретились уже дома, в Челябинске. Один боец приехал в отпуск, другой — на лечение.

Запомнилась Евгению и трогательная встреча маленькой девочки с папой.

— Она прибежала к нашим столам, попросила для папы чай с лимоном и сахаром. А когда прозвучала команда: «По вагонам» — расплакалась и долго не хотела отпускать отца. Они сами родом из Кусы (город в Челябинской области. — Авт.). Стали успокаивать кроху: «У папы ножки и ручки целы. Он у тебя герой. Пошел воевать, чтобы ты жила. И мы живем благодаря твоему папе».

Как говорит Евгений, бывает, что волонтеры за три дня встречают по два эшелона, а в среднем — 3–4 раза в месяц.

— Проводники и медики нас уже знают. Мы им из своих садов привозим ягоды. Им ведь долгое время приходится быть в дороге. Проводники бойцам заранее рассказывают, что в Челябинске их будут встречать волонтеры. Потом делятся, что бойцы, почувствовав тепло, оттаивают. Понимают, что за них переживают, их ждут.

Один из бойцов мотострелкового полка с позывным «Бес», который ехал в санитарном поезде, написал волонтерам: «Спасибо вам за то, что вы делаете для простых солдат, за ваше доброе сердце, за то, что дарите надежду».

— Бойцы нас благодарят за крепкий тыл, мы их за нашу защиту. Угощаем, обнимаемся, вместе поем «Катюшу».