Вместо цветов — зонтик от жуков: самые грустные и опасные 1 сентября
Не для всех 1 сентября становится веселым праздником
Пока одни родители 1 сентября сетуют на дороговизну цветов, другие отдали бы многое, лишь бы их дитя в этот день стояло с букетом перед нормальной школой. Не везде День знаний одинаково безоблачен: есть школы, которые никак не ассоциируются с трогательными песенками и где 1 сентября приходится решать проблемы гораздо серьезнее, чем выбор нарядного костюма.
тестовый баннер под заглавное изображение
Об этих специфических школах мало кто знает: про одни рассказывать запрещено, про другие никому не хочется — слишком уж они невеселые. «МК» заглянул туда, куда предпочитают не заглядывать — особенно в праздничные дни.
Зона знаний: детки на «малолетке»
Дочка Алины из Белгородской области идет в 9-й класс на «малолетке» — в женской колонии для несовершеннолетних. Это их, можно сказать, семейное гнездо: 15 лет назад там же Алина и родила свою Настю, будучи ровесницей ее нынешней. Родила от случайного надзирателя, лишь бы выйти на свободу по беременности.
— Статья позволяла, поэтому рожала я уже на воле, — рассказывает Алина. — Родила, у матери с отчимом поселилась, три месяца грудью откормила — и заскучала. Девчонка же совсем еще была. Мать очень переживала, что я в школу не хожу, поэтому помогла мне отнять Настьку от груди и стала сама с ней сидеть, а меня записала в мою старую школу. Ну я пришла, встретила знакомого парня, слово за слово, и вечером с ним уже в другой город укатила. Короче, я Настьку не растила, но навещала регулярно. Когда ее замели, я в отъезде была, а мать моя недоглядела, болела сильно. Сейчас Настька в своей тюремной школе хорошистка.
По словам Алины, главное отличие школы на «малолетке» от нормальной — никаких родительских собраний или даже родительских чатов, так как у половины учащихся родителей или вовсе нет, или они «в несознанке»: пьют, нарушают закон и/или лишены родительских прав. Алина, хоть и с опозданием, хотела бы принимать больше участия в школьной жизни дочери. Девчачьи «малолетки» она знает и изнутри, и снаружи: говорит, что раньше их было много, а теперь осталось всего две, что хорошо — преступность, стало быть, падает.
— С утра у них торжественное собрание, — отвечает Алина на вопрос, как проходит у ее дочери 1 сентября (разговор состоялся накануне праздника). — В прошлом году к ним на День знаний священник приходил, отмаливал грехи. В этот раз вроде военные собираются присутствовать, расскажут, как защищать Родину. В мое время мы к 1 сентября самодеятельность готовили, даже конкурсы красоты, но теперь этого всего нельзя. После собрания девчонки работать идут. И учеба у них всегда по вечерам, после фабрики.
Изучив вопрос с помощью юристов, узнаю, что в «родном» для моей собеседницы исправительном учреждении, которое она именует «малолеткой», содержатся несовершеннолетние лица женского пола 14–18 лет включительно, совершившие тяжелые преступления — разбои, грабежи, убийства и т.п. В колонии преступницам дают мирную профессию — учат на повара, швею, озеленителя и т.п., плюс обязательное для всех граждан РФ среднее образование.
— На взрослой зоне учителя за решеткой, а у нас — нормальный класс, — продолжает припоминать отличия школы на «малолетке» от других, имея в виду, что преподаватели взрослых преступников (среднее образование обязательно для всех его не получивших до 30 лет, далее добровольно) защищены от класса системой специфических тюремных ограждений, а на «малолетке» нет. — Правда, в учителя к нам идут одни мужики, дамочки боятся. Но лично я считала, что оно и лучше, а сейчас и Настька так думает. Вечером 1 сентября еду к ней. Она на хорошем счету, поэтому у нее краткосрочки не ограничены. Подарю 3000 рублей наличными, у них там можно в ларьке затариваться. И краски она просила, рисовать хочет. А мне Настька из своей библиотеки книжки дает почитать, она с библиотекаршей дружит, та разрешает, но потихоньку. Библиотека у них там шикарная, я половину перечитала! И пока сама «чалилась», и сейчас, через дочку.
Через осведомленных лиц удается узнать, что в библиотеке исправительного учреждения, коей восторгается наша собеседница, собраны исключительно дамские романы, а также книги по кулинарии и домоводству. Никаких детективов, трагедий и триллеров, их посетительницам сего книжного собрания и на воле хватило.
— Книги подбираются с воспитательной целью, — уточняет 56-летняя жительница Старого Оскола, которой довелось поработать библиотекарем у несовершеннолетних зэчек. — Чтобы воспитанницы почувствовали себя без пяти минут женщинами.
Алина добавляет, что вечером после работы ее Настька с подружками отметят 1 сентября у себя в комнате: на «малолетке» система коридорная, как в общежитии. В «дормиториях» (спальной зоне) никаких надзирателей, только дамы-воспитательницы. Если выстроить с ними хорошие отношения, то, по убеждению бывшей зэчки-школьницы, а ныне мамы такой же, жить можно «почти как в санатории». Да и образование дают такое, «за какое на воле все деньги выкачают»:
— Настька моя на ландшафтного дизайнера учится. А сколько это стоит, сами посмотрите! Но все равно я бы все отдала, чтобы дочка моя 1 сентября бежала в обычную вольную школу.
Если верить статистике, больше всего зэков на торжественной линейке, посвященной 1 сентября, было в Мурманской области: там осужденных сразу из 6 исправительных учреждений собирает одна вечерняя школа. Классов там 12 (с поправкой на то, что у з/к-школьников помимо учебы есть и другие обязанности), 10-й и 11-й традиционно укомплектованы «под завязочку». После торжественных мероприятий с напутственными речами утром 1 сентября там пройдут уроки, посвященные Дню знаний, а со 2-го з/к-учащиеся перейдут на вечернюю форму обучения, как и все заключенные школьники в стране. Учить заключенных идут в основном те, кто живет в населенных пунктах, где исправительное учреждение — «градообразующее» предприятие.
— Пока муж служил во взрослой колонии, я учила несовершеннолетних осужденных, — рассказывает учительница физики из Можайска. — Но как мужа перевели, я тоже ушла. Из особенностей — за решеткой сдают ГВЭ (государственный выпускной экзамен, альтернатива ОГЭ и ЕГЭ. — Авт.), так как сертификат ОГЭ действителен только 4 года, а некоторым отбывать дольше. Парней с 10-го по 12-й класс чаще обучают дистанционно, для педагога женского пола, особенно молодого, они бывают, мягко скажем, небезопасны. В колонию отправляют с 14 лет, но школа начинается с 5-го класса, это у нас, в Московской области. А в Красноярском крае, насколько я знаю, аж с 1-го, так как многие не знают элементарных вещей. После 30 лет среднее образование добровольное, поэтому, если взрослая зона рядом или учат в отдельном здании, в любой класс может прийти ученик лет 60 и сесть за парту рядом с несовершеннолетним. А такое сплошь и рядом. Многие только в заключении понимают, что учеба намного приятнее исправительных работ. В выпускных классах з/к освобождаются от обязательных работ на период экзаменов, поэтому взрослые зэки приходят чаще в 10-й и 12-й классы, это как 9-й и 11-й на воле.
По признанию педагогов, испытавших себя в тюремном преподавании, остаются на зоне единицы. Контингент специфический, обстановка тоже, многих постоянная работа в подобном месте толкает в депрессию — особенно словесников, с ними на тюрьме напряженка. А приживаются в школах за решеткой чаще физики и химики. Возможно потому, что среди них больше крепких мужчин. И «детки в клетке» — несовершеннолетние заключенные — из всей школьной программы в неволе почему-то начинают любить именно физику с химией.
Тем временем Алина, мама заключенной школьницы, получает от дочери описание подготовки к 1 сентября за решеткой: «Клеим плакаты про ДЗ (День знаний). Утром будет построение, гимн и начальник колонии».
Алина говорит, что купила бы дочке букет за любые деньги, но пронос цветов в «их» колонию строго запрещен, а то мало ли что посетитель в них запрячет для своего несовершеннолетнего, вдруг увлекшегося химией.
Линейка в лежачем положении
Эти школы условно называют «санаторными», рассказывать о них не велит врачебная тайна, да никто особо и не стремится к столь печальному повествованию. Там обучаются дети с ограничениями жизнедеятельности в связи с диагнозом, чаще врожденным. Работают с такими детьми очень самоотверженные люди. Они стараются устраивать своим подопечным хотя бы маленькие праздники — и 1 сентября не исключение. Пожилая жительница Подмосковья, работающая в пищеблоке подобной школы, рассказывает, что торжественная линейка на День знаний у них бывает всегда и участвуют все, даже те, кто не может не только стоять, но вообще двигаться, их кладут рядом с другими. Цветов на таких линейках тоже нет — ни дорогих, ни дешевых. При ряде диагнозов растения могут стать источником инфицирования или коварным аллергеном.
В более легких случаях врожденных особенностей развития вместо санаторной школы — семейная. Это бытовое название обучения небольшой группы сверстников, переведенных обычной школой на надомное обучение (формат учебы для детей, чье физическое или психологическое состояние не позволяет регулярно посещать школу. — Авт.). Ресурс для надомного обучения предоставляется школой: она разрабатывает программу с учетом индивидуальных особенностей здоровья ребенка, предоставляет учебные материалы и выделяет учителей. А объединить детей одного возраста и со сходными проблемами в один надомный класс — уже инициатива родителей, рассуждающих, что так и учителям легче, и им самим, и детям веселее.
— У моего Максимки врожденные неврологические проблемы, — делится мама восьмиклассника из Новой Москвы, в чьей просторной квартире «поселилась» семейная школа. — Со стороны это вообще незаметно, разве что он более замкнутый, чем другие дети, не любит активных игр, будто в каком-то своем мире живет. До 7-го класса сын ходил в обычную школу, но в переходном возрасте у него начались панические атаки и приступы агрессии. И то и другое внезапно, без видимых причин. Меня вызвали и сказали: забирайте, вдруг он на кого-нибудь кинется! Хотя до этого они Максимку любили.
Семейной школой мама многогранного Максимки довольна: сын в ней спокоен. Гораздо лучше, чем если бы он сидел один на надомном обучении.
Родительский комитет семейной школы, а это в маленьких надомных классах почти все родители, проводит все мероприятия, проходящие в это время в «большой» школе. Если там, к примеру, субботник, то и в семейной тоже, равно как и новогодний огонек, и, разумеется, 1 сентября.
— Цветов у нас не будет никаких, у троих из пяти аллергия на них. Но все остальное — линейка, Гимн России, поздравления от учителей и родителей и концерт от учеников — все будет. А еще и праздничный стол, какой обычной школе и не снился, — рассказывает мама. — Нашим деткам можно не все, поэтому мамы расстарались, чтобы стол был ярким и тематическим. У нас, например, есть сухарики «Гранит науки», их надо грызть. Орешки «Задачки», их надо щелкать. Компот «Источник вдохновения», его надо испить, «школьный букет» из овощей — с ним стоят на линейке вместо цветов. Главное же, чтобы у наших было все как в нормальной школе, а из чего именно букет — не так уж и важно, лишь бы не было мрачной обстановки.
Другие родители семейной школы подтверждают: мрачно у них не бывает. Но они готовы пожертвовать и уютом своей маленькой семейной школы, и своим собственным, лишь бы их дети были здоровы и в День знаний стояли не с овощным букетом, а с обычным, пусть и втридорога.
Урок мира в военном режиме
Не всегда праздничным выходит первый день учебного года и у школьников, чьи родители находятся в длительной зарубежной командировке. Многие, по советским еще стереотипам, считают детей дипломатов, разведчиков и прочих специалистов по международным отношениям баловнями судьбы, но жизнь у них неспокойная — особенно если родители трудятся в зонах чужих конфликтов.
— Я, наверное, школ пять сменил, — припоминает россиянин, закончивший 9 классов в походных условиях, обеспеченных ему родителями-африканистами. — В тунисской школе нормально было, 1 сентября мы там только строились, а учиться начинали только после 15-го, когда не так жарко. Потом отца в Джибути перевели, там школы вообще не было, и меня сослали в интернат в Москве. Оттуда через год в Лусаку переехал (русская школа в Замбии). В Мозамбике еще поучился. Там в сентябре еще зима, всего +30, а в ноябре начинается лето, когда даже ночью под +40. Местные дети в школу идут только в марте, а нам 1 сентября обязаны по российским законам устроить. Нам велели вместо цветов зонтики принести, а то там с деревьев падают огромные такие ядовитые жуки.
По рассказам учащихся в российских школах, расположенных в «горячих точках» — как в смысле климата, так и обстановки, — впору снимать боевик: у одних 1 сентября Урок мира шел под канонады чужого конфликта, у других прямо на торжественную линейку въехал слон, а на нем — гонец от местных жителей с ультиматумом российской стороне… Но самое страшное, по их словам, было не это, а «тащиться в школу 1 сентября в самую жару, когда местные школьники еще будут как минимум 2 месяца гулять».
Папы таких учащихся на разговоры о том, что у их детей нет нормального школьного детства, обычно кроют тем, что «зато они у нас закаленные». А вот мамы признаются, что с радостью сменили бы такую «закалку» на возможность 1 сентября спокойно стоять возле нормальной школы — и не с зонтиком от жуков, а с букетом, пусть и дорогущим.