Марина Есипенко отмечает лучшие роли в театральной ретроспективе
Звезда Вахтанговского театра Есипенко вспоминает работу с Фоменко и Туминасом
Актриса Марина Есипенко отмечает юбилей. Она — «легкое дыхание» Вахтанговского театра. Легкая, певучая, неконфликтная, не бьющаяся до потери сознания за роли. Любит работать, ее любят режиссеры. Несмотря на большое количество сыгранных в театре ролей, и разных по объему, прежде всего вспомнят ее принцессу Турандот в одноименном спектакле. Да, Есипенко — третья Турандот в истории легендарного спектакля Вахтанговского театра, прожившего на академической сцене 80 с лишним лет. Накануне юбилея мы перелистали с актрисой ее жизненный и творческий фотоальбом.
тестовый баннер под заглавное изображение
Конечно, всех ролей и событий в этот альбом не вместить. Как только Есипенко окончила Театральный институт имени Бориса Щукина, ее в Вахтанговском театре ввели сразу в несколько спектаклей — справилась, показав себя как яркая индивидуальность. Ничего удивительного в том, что с ней начали работать лучшие на рубеже двух веков режиссеры — Адольф Шапиро, Александр Белинский, Гарий Черняховский, Владимир Мирзоев и, конечно же, Петр Фоменко.
Последний подарил ей три роли — леди Гамильтон («Государь ты наш батюшка»), Шелавина («Без вины виноватые») и Лиза («Пиковая дама»). Причем объем ролей для нее не имел решающего значения: режиссер знал, что эта красавица с тонкой талией и особым тембром голоса сыграет все.
Вот взять хотя бы Шелавину из бессмертной пьесы Островского — невольную разлучницу главной героини в пору юности обеих. По сути, выход Шелавиной — эпизод в начале спектакля. Однако ее героиня, как писали критики, вышла «бесстыдницей с добрым сердцем», которую, несмотря на содеянное, не осуждал зал — он ею любовался. Этой маленькой ролью актриса выражала атмосферу спектакля, радостную и светлую — чисто вахтанговскую.
Что же говорить о ее принцессе Турандот III, в которой многие находили сходные черты с Турандот II — народной артисткой СССР Юлией Борисовой. Несмотря на непростую судьбу самого спектакля, пережившего в 90-е годы несколько версий, Есипенко 18 лет играла эту жестокую красавицу, с которой в характере имела мало общего.
Но именно этот легендарный спектакль принес актрисе личное счастье: ее увидел актер и бард Олег Митяев и, точно как принц Калаф, потерял голову от исполнительницы главной роли. А она, в отличие от своей героини, ни разу не была жестокой и коварной — и без каверзных загадок отдала ему руку и сердце. На всю жизнь.
Марина не боится возрастных ролей, перемены амплуа. Сыграв у Римаса Туминаса Андромаху в «Троиле и Кресиде» и в «Маскараде» баронессу Штраль, спустя годы вышла в его спектакле «Война и мир» в роли княгини Друбецкой. Зритель, привыкший к галерее красавиц Есипенко, поначалу даже не узнал актрису, превратившуюся в малоприятную суетливую даму полусвета. А в прошлом году снова обернулась обворожительной оперной дивой в спектакле «Говори со мной», композиция которого составлена из малоизвестных пьес Теннесси Уильямса. В общем, жонгляж масками — ее любимое занятие, и остается только пожелать, чтобы режиссеры как можно больше предлагали их актрисе.
Итак, перелистаем альбом Марины Есипенко вместе с ней…
Здесь я в мотоциклетном шлеме. Мне 6 лет. Я в гостях у своего дяди на даче. Моя двоюродная сестра купила мотоцикл «Ява». Это была безумно красивая машина бордового цвета, и таких «Яв» можно было посчитать по пальцам. В Омске это было очень круто. И вот моя тетя Валя приехала на этом мотике, и я впервые в жизни померила этот шлем. Не помню, кто меня фотографировал. Здесь я кокетничаю, приложив пальчик к губам, — чистый кокет, но в мотоциклетном шлеме.
Вообще меня с детства называли артисткой. Я с малолетства наряжалась в мамины наряды, надевала туфли на высоком каблуке — и во дворе, прямо на скамейке, выступала. Мечтала стать балериной. Когда мне подарили пуанты, я положила их на подушку и всю ночь спала с ними в обнимку. На следующий день натянула их, попробовала станцевать — натерла кровавые мозоли и поняла, что красота достается очень большим трудом.
«Принцесса Турандот» — третья по счету, родившаяся в театре Вахтангова в 1991 году. Постановка Гария Черняховского. Репетировать мы продолжили ее в тот день, когда случился путч. Это совсем не специально произошло: просто расписание репетиций составлялось заранее. Мы репетировали день и ночь, иногда я оставалась ночевать в гримерке: в то время ходить по Москве поздно, а тем более ночью, было совсем небезопасно. Помню, как шла из общежития в театр по Новинскому бульвару, а там валялся перевернутый троллейбус. Точно раненый зверь лежал…
Накануне премьеры Гарий Маркович назначил один прогон на 11 утра, и я, чтобы не идти в общежитие поспать три-четыре часа, в очередной раз осталась в театре. В гримерке включила свет, закрыла дверь на щеколдочку (я это отлично помню) и легла на диванчик. Легла при свете, в волнении, естественно, поскольку в театре на премьеру ждали Михаила Сергеевича Горбачева. Уснула, а дальше…
Вот не знаю, что это было — сон от безумной усталости или явь, только я увидела, как открывается дверь, закрытая мною на щеколду, и заходит Цецилия Львовна Мансурова. И выглядела она так, как нам ее описывали в институте: рыжая, с большими руками, темная юбка и свитер серо-бежевого цвета. Я приподнимаюсь с дивана и ошарашенно, почему-то осипшим голосом, заикаясь, говорю: «Це-ци-лия Львов-на…» Она говорит: «Деточка, ты спи, спи, я просто зашла к тебе на минуточку, чтобы сказать — не волнуйся, все… будет… хорошо… Ты поняла меня?» Я говорю: «Да-а-а…» — и она уходит, а я продолжаю спать. Что это было, я не знаю. Но каждый раз, когда я это рассказываю, у меня мурашки по коже бегут.
Это мой любимый спектакль «Без вины виноватые» Петра Наумовича Фоменко. И это фото не со спектакля, а сделанное после него. На спектакль невозможно было попасть, на него рвалась вся Москва, а играли его в небольшом зальчике — точнее, в зрительском буфете, который Петр Наумович превратил в малую сцену театра.
И вот неожиданно умирает Юрий Волынцев, который играл Шмагу, реплику которого все знают: «Мы актеры, наше место в буфете». Тогда все корифеи, занятые в спектакле, — Юлия Борисова, Юрий Яковлев, Людмила Максакова, Вячеслав Шалевич, — попросили Ульянова ввестись на роль Шмаги, чтобы спектакль не погиб. Для Михаила Александровича это было очень сложно, потому что у него до этого никогда в жизни не было вводов. Но он ввелся ради своих партнеров, чтобы спектакль жил. В общем, он изменил своим принципам ради своих партнеров. Такой он человек.
А это царица Клеопатра в «Мартовских идах», постановка Аркадия Каца. Грудь как шашка наголо, но тут я суровая — все-таки царица Египта. Шикарные костюмы сделал нам Слава Зайцев. Трудное время было, особо не из чего было шить, но я получила шикарные костюмы, а наши театральные мастерицы расшивали их вручную — дивная работа. Один костюм был цвета электрик, парик достался от Юлии Константиновны Борисовой из спектакля «Антоний и Клеопатра», корона тоже от нее.
Партнерами моими в «Мартовских идах» были любимейшие Михаил Александрович Ульянов и Юлия Константиновна, она играла актрису Кефариду, Ульянов — Цезаря. И вот выхожу, встаю в позу, которую придумала себе, увидев Клеопатру на фресках. Стою, вся сияю, на голове корона, змея. Клеопатра приехала в Рим, а Антоний — Михаил Александрович, — сидя на авансцене, должен сказать: «Сколько раз я держал у себя на коленях этого свернувшегося в клубочек котеночка. Барабанил пальцами по ее маленьким коричневым ступням и слышал, как голосок возле плеча мне шептал». И в этот момент вступала уже я со своим текстом — про урожаи, про рабов и так далее. В общем, жду его реплику, а он не начинает. В этот вечер он был очень уставший: заседания у него, пленумы были…
Наконец начинает: «Сколько раз…» Пауза. Ему с двух сторон суфлер и помреж подсказывают: «держал на коленях этого свернувшегося в клубочек котеночка…» Тишина. Вторая попытка: «Сколько раз…» И снова суфлер и помреж ему про котеночка шепотом. И наконец, рассердившись на себя, Михаил Александрович произносит: «Сколько раз я держал этого скотеночка, который мне говорил…» А мне вступать, но от хохота не могу сказать ни слова. Но выстояла и, чуть не плача, проговорила свои вопросы.
После того как мы сошлись в центре сцены, я смотрю на него — он смеется и тихонько говорит: «Прости-и-и-и». Мы потом долго хохотали за кулисами. И еще долго, когда я в каком-то спектакле готовилась за кулисами к выходу, партнеры говорили мне: «Ну что, скотеночек, на сцену?..»
Я в здоровых мужских ботинках. Это была просто фотосессия, наверное, вторая в моей жизни. Художник Василий Чикашов делал ее по просьбе Олега (Олег Митяев — муж Марины Есипенко). Меня загримировали, сделали прическу, не совсем мне свойственную. А ботинки эти — Васины… Я еще про себя тогда подумала: «Грубые какие. И при чем здесь я?» Но вроде ничего получилось, интересно.
Спектакль «Говори со мной» по пьесам Уильямса. Его в прошлом году выпустил наш молодой актер, режиссер Эльдар Трамов. Прекрасный и глубокий спектакль об одиночестве человеческом, о том, что надо слушать и слышать друг друга и обязательно говорить друг с другом. Эльдару Трамову (я считаю его надеждой нашего театра) удалось то, что не удается многим маститым режиссерам, — объединить на сцене несколько поколений актеров: меня, Ольгу Тумайкину, Олега Макарова, актрис помоложе — Сашу Стрельцину, Аню Антонову и вновь пришедших, совсем молодых ребят. Спектакль нас так сплотил, и мы, как одна семья, очень любим друг друга.
Ну а здесь моя семья — Олег и Даша. Самые любимые на свете люди. Это празднование моего дня рождения года три назад. Мы с Олегом решили в тот день надеть тельняшки, потому что накануне был День Военно-морского флота. А Олег — моряк, хотя служил не на корабле.
Когда я была маленькая, то всегда страдала, что не могу прийти в школу и, как все дети это делают, на свой день рождения подарить друзьям конфеты и яблоки. И чтобы все хором крикнули: «Поздравляем!!!» И так продолжается всю жизнь: 30 июля друзья-товарищи разъезжаются по отпускам. И теперешний мой юбилей мы решили с семьей и друзьями отпраздновать в Сочи. А когда все наши вернутся с гастролей и из отпусков, 19 сентября в Арт-кафе театра отпразднуем мое совершеннолетие. Будем петь, гулять. Надеюсь, что мои сотоварищи приготовят какие-то номера.