На экранах показали знаменитый спектакль «Вирджинии Вульф» с Галиной Волчек

Пожертвовала собой ради высокого искусства

Как она играла в «Вирджинии Вульф», Галина Борисовна Волчек! Показали этот знаменитый спектакль по «Культуре», театр «Современник» от 1992 года. Это Эдвард Олби, американский драматург, а там, внутри, помимо Волчек еще и Гафт, Неелова… Ну, праздник души.

тестовый баннер под заглавное изображение

Там даже Марина Неелова уходит на второй план, хотя у нее тоже драматическая роль, переходящая в трагедию. Но пара Гафт–Волчек, муж и жена, одна сатана. Она — Марта, он — Джордж, оба интеллектуалы, преподают в высшей школе. Не это главное! Они еще любят друг друга. Так любят — до ненависти, до абсолютного разрыва! Но потом снова сталкиваются лбами, стыкуются, привязываются, потому что не могут друг без друга. Она мучает его по полной программе, издевается, оскорбляет, изменяет ему тут же, он за словом в карман не лезет, сама язва, но… это и есть их безумная любовь-отталкивание, сука-любовь. А еще у них есть сын… Или его нет, они сами себе его придумали. Это еще одна грань их любви, их трагедии. Вот такой Олби, все на психике, подсознании, то, что доктор американцам прописал. Но Волчек — да, и американка со всеми комплексами отношений, хотя еще и русская в доску, с такой раненой душой, умеющей любить вот так, как никто больше.

Волчек — это наше восхищение. В ней, возможно, умерла великая актриса. Она так редко это исполняла, самовыражалась, потому что не могла иначе: все-таки главный режиссер, худрук — это звучит гордо. Это не дает больше почти никакого времени на что-то иное, на свое гениальное самовоплощение. Чтобы сдержать, удержать театр после Ефремова, тут нужно положить на заклание и душу свою, и сердце, и ум, то, чего в Галине Волчек всегда было с избытком.

Она играла очень редко, ну, может, потому что кино не очень любила. Вот в «Красной Шапочке» она — мать-волчиха, это уже воспоминание детства. А вот у Данелии в «Осеннем марафоне» та несчастная, бесталанная переводчица, любительница замусолить чекушечку, так приставшая к Бузыкину-Басилашвили, что не отлипнет вовсе. Добрая, несчастная, прекрасная. Но на режиссера-то обиделась за то, что крупным планом показал ее родинку на лице, то, чего она так стеснялась, хотела избежать. Эх, было бы на что обижаться.

Она в «Вирджинии Вульф», по-моему, лучше, грандиознее, чем сама Элизабет Тейлор в одноименном фильме. Эх, если бы Ефремов не ушел из «Современника», вот бы Галина Борисовна всем показала, как надо играть. Ну не могла уже, впряглась в немыслимый воз, тащила практически на себе и вытянула, конечно. Причем с кажущейся легкостью, с той самой сигаретой, одна за другой, с влюбленностью в своих артистов. Волчек была незаменима, конечно, и счастье, что она наследовала Ефремову. Без нее «Современник» никогда бы не стал таким всеохватным, и тонким, и поглощающим. Современным. Но вот смотришь эту ее Марту из американской жизни и понимаешь, что за актриса должна была случиться. Грандиозная!

Пожертвовала собой ради высокого искусства. Наверное, да. Нашла себя, выразила как никто в руководстве любимого театра. Но все-таки жаль… По-моему, ей было подвластно всё как актрисе. Актрисе с самой большой буквы. И уже классно, что есть запись этого великолепного спектакля на ТВ и мы можем это видеть. И радоваться, и восхищаться, и плакать. Галина Борисовна, мы вас любим!

К 80-летию Александра Адабашьяна показали «Пять вечеров», да не один раз, на самых разных каналах. Адабашьян там прекрасен, что говорить. Эта походка, смущение, «и я — главный инженер, а не тыр-тыр-тыр…». Но там прекрасны все, то есть абсолютно. Конечно, это идет от режиссера Никиты Михалкова.

Действительно, ведь «Пять вечеров» сняли за двадцать шесть дней в перерыве двух серий «Обломова», только лишь для того, чтобы сохранить съемочную группу, чтобы она не разбежалась. На съемки приезжал Александр Володин — гениальный, отговаривал Никиту Сергеевича, мол, это все уже давно устарело. Ну, смотря как снять.

Михалков создал такую атмосферу, что все там сыграли абсолютно гениально. И Любшин в этом фильме совсем не типичный, такой лихой, свободный, легкий. И Людмила Гурченко, но ей, само собой, не привыкать перевоплощаться в совершенно разных женщин. Там они сыграли такую любовь, на разрыв, а в жизни… Я-то по наивности думал, что и на самом деле между Гурченко и Любшиным такие теплые, вдохновенные отношения, но только в интервью Людмила Марковна сказала про своего партнера: «У него нет чувства юмора…» Для нее это был приговор. Хотя мы-то знаем, что, конечно же, есть оно, только особенное, исходящее от любшинского одиночества. Но ведь сыграли же эту любовь, как никто до них и после них.

Там еще замечательный Игорь Нефедов, лучший, самый талантливый ученик Табакова. И играет блестяще. Только это кино, а жизнь… Он покончил с собой в тридцать три года из-за несчастной любви. Это жизнь. И смерть.

И Лариса Кузнецова, та самая девушка-телефонистка. Она же там божественно как хороша. И думали тогда: вот какой талант, что за новая Джульетта Мазина! Она тоже училась у Табакова. А потом… Ролей уже почти не было. В кино она запомнилась еще раз у того же Михалкова в «Родне», где малюсенькая роль девушки Юрия Богатырева-Тасика, от которой остаются одни очки. Это практически все…

Помню, советские еще «Театральные встречи». Как собралась вся труппа Театра Моссовета, и Лариса Кузнецова, молодая начинающая актриса, была позвана на эту встречу в верхах, а там Плятт ее знакомил со всеми, рассказывал о театре. Наверное, на них тоже произвела впечатление роль Ларисы в «Пяти вечерах». Думаю, хотели, надеялись, что будет звезда, театральная прима. И тоже не случилось, за все те десятилетия одна лишь настоящая роль в спектакле Житинкина… Ну почему так, Лариса, что случилось?

Это артисты, актеры, есть такая профессия. Ужасная, счастливая-несчастная. Здесь многое зависит от удачи, от случайности. Здесь многое несправедливо, и самые талантливые порой так и не раскрываются по жизни по самым разным причинам. Это так непредсказуемо, порой нечаянно, но при этом все равно зависит от конкретного человека, от того, что он представляет собой на самом деле. Артистов надо любить, понимать, чувствовать. Ведь каждый из них уникален.