Во втором сезоне «Уэнсдэй» обратили внимание на русскую классику
Колдуны полюбили музыку Прокофьева
Второй сезон «Уэнсдэй» называли одним из самых ожидаемых возвращений сезона. Продолжение сериала разделили на две части. Первые четыре серии уже доступны, и критики вместе с поклонниками шоу пытаются понять, насколько удачной вышла обновленная серия уже знакомого фокуса и остались ли козыри у тех, от кого ждут магии.
тестовый баннер под заглавное изображение
«Впервые ты сама, по доброй воле, вернулась в школу. Как ощущения?» — интересуется демонического вида мамаша главной героини.
«Как на месте преступления: знаю, где тела закопаны. Никакого больше хаоса, всех подчиню своей воле», — отвечает Уэнсдэй, и, судя по выражению лица главной героини, кого-то ожидают серьезные неприятности.
Прокачав свои экстрасенсорные способности на каникулах, Уэнсдэй возвращается в академию Невермор, но радости от этого совсем не испытывает. Она теперь знаменитость, к чему не очень готова, новый директор не внушает доверия, человек-невидимка ужасно раздражает своей навязчивостью, дурные сны вселяют тревогу. В подобной ситуации в тонус может привести лишь расследование убийства, к чему юная колдунья и приступает.
Первый сезон «Уэнсдэй» вышел три года назад и стал поводом для разговоров про настоящие чудеса. У мистической комедии, снятой под кураторством знаменитого мастера жанра Тима Бертона, было довольно много шансов на успех, но поначалу все складывалось не самым лучшим образом. Критики явно жадничали на комплименты, охват аудитории оказался весьма средним, и все намекало на то, что сериал станет проходным.
Но потом танец главной героини превратился в мем и стал вирусным видео, публика словно заново открыла для себя весь сериал, и в итоге «Уэнсдэй» получил статус одного из главных хитов 2023 года. Все это похоже на какие-то чудеса, чем, собственно, и являются особенности нынешней сериальной экономики. Дайте публике хитовый момент, который превратится в тренд в социальных сетях, — и всем будет счастье.
В обнародованных четырех сериях нового сезона никто пока особо не отплясывает, но в остальном Тим Бертон (режиссер снял четыре из восьми эпизодов) выдает все то, за что его обожают поклонники готических страшилок. Было бы не совсем правильно хвалить авторов за изобилие свежих ходов: в кадре все, что так приглянулось многим в первом сезоне, а курс на сближение с атмосферой и некоторыми героями «Семейки Адамс» продолжается.
Хотя кому-то, конечно же, понравится намерение сценаристов сделать коктейль из молодежного детектива с явным привкусом «Гарри Поттера» чуть более взрослым. Во втором сезоне вытаскивают из могилы труп, один из профессоров учебного заведения выглядит как голова в стеклянной банке, маньяки и зомби соревнуются друг с другом в коварстве, одноглазый ворон бесчинствует, конфликт поколений выходит на новый уровень.
Подбор актеров был одной из сильных сторон первого сезона, и эта традиция сохранилась. Дженна Ортега в роли Уэнсдэй продолжает радовать, как и Кэтрин Зета-Джонс в роли мамаши ее героини. Присоединившийся к проекту Стив Бушеми примерил жутковатый парик и дает жару в роли директора школы. Билли Пайпер в роли учительницы музыки сыплет хитами и интригует подозрительностью. Кристофер Ллойд, игравший пропавшего дядюшку Фестера в «Семейке Адамс» (в первом сезоне сериала гостьей из фильма о легендарном семействе стала Кристина Риччи), предстал в виде профессорской головы, что довольно весело.
У желающих найти отсылки к классике жанра открываются прямо-таки бескрайние возможности. Вот намек на «Труп невесты» того же Тима Бертона, а вот Хичкок со своими страшными птицами. И в подобном стремлении сыпать ассоциациями нет ничего плохого. В конце концов на грядке западной массовой культуры уже выращено столько всего, что было бы странно не заимствовать у самих себя. И если есть всемирные хиты вроде Losing my religion от R.E.M. или Zombie от Cranberries, то, конечно, нужно их использовать — они же не связаны там ни с какими санкциями.
Гораздо хуже выглядят голливудские клише в исполнении местных режиссеров. Их попытки русифицировать ауру своих любимых ужастиков, как правило, получаются очень блеклыми. Даже вроде бы знакомый всем с детства гоголевский «Вий» в современной экранизации 2014 года скорее напоминал набор спецэффектов, чем попытку воссоздать жутковатую, но обильно посыпанную юмором магию классического произведения.
Вполне возможно, одной из самых удачных попыток сделать хоррор по-русски стал сериал «Вампиры средней полосы», где увлекательнее всего выглядит социализация кровососов в местной глубинке. Впрочем, есть у нас и то, что завораживает режиссеров по обе стороны океана. В начале второго сезона Уэнсдэй опять играет на виолончели. Но уже не Paint it black от «роллингов», а Прокофьева. Выходит, по части демонического саундтрека далеко нам ходить не нужно. Все уже придумано и идет нарасхват.