Эксперт рассказал, как биоэтика сочетается с современными технологиями

Лечить по совести

Искусственный интеллект, телемедицина, редактирование генома, заморозка яйцеклеток — технологии, которые еще недавно казались фантастикой, сегодня становятся частью медицинской реальности. Но успевают ли за техническим прогрессом нормы морали? Где проходят границы этичности, когда в роли помощника врача выступает алгоритм, а репродуктивные решения откладываются на потом?

Почему информированное согласие не формальность, а этический фундамент современной медицины? И может ли пациент отказаться от спасения? Эти и другие непростые вопросы мы обсудили с доктором философских наук, директором Института гуманитарных наук Пироговского университета Еленой Георгиевной Гребенщиковой.

тестовый баннер под заглавное изображение

— Елена Георгиевна, насколько этично применение искусственного интеллекта в диагностике и лечении?

— Если соблюдаются нормы этики, интересы и права пациента не нарушаются, то применение ИИ этично. При этом речь идет не только о нормах, которые сложились в биоэтике, но и о тех, которые учитывают реалии высокотехнологичной медицины, где пациент может взаимодействовать не только с человеком, но и с «машиной». В настоящее время активно разрабатываются кодексы этики ИИ в медицине, постепенно они станут частью этоса медицины. Интересы пациента не столько в том, чтобы получить помощь, сколько в том, чтобы получить качественную помощь.

— Может ли телемедицина оказаться неэтичной?

— Сама по себе телемедицина не может быть неэтичной, поскольку она позволяет решать проблему дистанции между врачом и пациентом (или другим врачом), т.е. меняется формат взаимодействия, а не суть: взаимодействуют по-прежнему люди. Как нормы этики могут быть нарушены при личном общении, так они могут быть нарушены и при телемедицинской консультации. Но здесь важно отметить, что пациент должен понимать ограничения телемедицины, особенно в случаях, когда без визуального осмотра сложно, но в силу обстоятельств другого выхода нет.

— Какие основные биоэтические дилеммы связаны с заморозкой яйцеклеток?

— Ключевая для деонтологии проблема — это информирование пациентки обо всех возможностях, ограничениях и рисках, в том числе объяснение того, почему «безрисковая репродукция» — это иллюзия, даже если использовать все современные возможности. Если речь идет о заморозке на долгий срок, т.е. об «отложенном родительстве», связанном с карьерой или другими личными обстоятельствами, то женщина должна понимать, с какими сложностями она может столкнуться в будущем.

Дело в том, что для пациента общение с врачом — это, как правило, нестандартная ситуация, нередко сопряженная со стрессом. Исследования показывают, что, выходя из кабинета врача, человек не все моменты помнит, может воспроизвести корректно и т.д. И врач может что-то упустить. Вопросы информирования, безусловно, касаются не только сферы репродукции.

Кроме того, открытый вопрос: должен ли быть ограничен срок хранения яйцеклеток, как это делается в других странах? Кто имеет права на этот биологический материал, кроме самой женщины, учитывая, что постмортальная репродукция — это уже не миф, а реальность? Есть противоположные подходы к проблеме «лишних яйцеклеток»: можно ли их подарить другой женщине, передать для научных исследований или уничтожить?

— Насколько этично геномное редактирование?

— Нет сомнений в этичности геномного редактирования соматических клеток в лечебных целях. Наоборот, этот подход позволит преодолеть множество проблем в медицине, которые, вероятно, другими способами решить не удастся.

Основные дискуссии фокусируются на вмешательстве в эмбрион человека. Когда технология станет достоверно безопасной и надежной, вероятно, она будет внедрена в медицину и как способ воздействия на эмбрион. Но и здесь надо оговориться, что, как и в случае с любой другой технологией, необходимо соблюдать этические нормы, которые позволяют сбалансировать пользу и риск. Например, неэтично ради научного интереса экспериментировать на человеке — польза должна превышать возможные риски. Соблюдение этических норм важно для доверия испытуемых врачам-исследователям, а общества — биомедицине. Не случайно в области клинических исследований этическая оценка четко регламентирована, в том числе стандарт информирования и получения согласия испытуемого.

Наибольшие опасения связаны с перспективами использования геномного редактирования эмбрионов для «дизайна детей». В таком случае речь идет о «биотехнологическом улучшении человека», а конкретнее — о перспективах возникновения нового вида социального неравенства, если эта технология будет доступна только для некоторой части общества. Фантастические сюжеты о «нормальных» и «улучшенных» людях, трансформациях человеческой природы и новом социальном порядке вошли в кинематограф.

Кроме того, возможности геномного редактирования нередко оцениваются как «игра в Бога». Однако готов ли человек к такой «роли» — вопрос не только и не столько «технический», сколько прежде всего этический.

— Должны ли врачи уважать желание пациента отказаться от лечения, даже если это приведет к его смерти?

— Согласно российскому законодательству, да, если пациент — автономная и дееспособная личность, он понимает, какими будут последствия отказа, например, от операции. Тем не менее врач должен приложить максимум усилий к тому, чтобы донести фатальность такого выбора, убедить пациента в необходимости предложенного лечения.

Большая проблема возникает в ситуации, когда отказ связан с лечением детей. Если в экстренном случае врачи могут действовать исходя из интересов ребенка, даже если родители имеют другое мнение, то в ситуации, когда родители самостоятельно отменяют лечение ребенка, мотивируя тем, что «вредно пить всякую химию», или тем, что сами эмоционально выгорели от постоянной заботы о больном ребенке, защитить интересы пациента довольно сложно. У врачей не так много возможностей воздействовать на такого родителя, но, конечно, использовать надо все.

— Почему в донорстве органов важна анонимность?

— Если говорить о прижизненном донорстве, то донором может стать любой кровный совершеннолетний родственник, т.е. анонимность исключена. Анонимность при посмертном изъятии органов важна для того, чтобы родственники умершего не предъявляли претензии человеку, которому был пересажен орган; чтобы сам реципиент не думал о том, что донор был представителем другой религии, национальности и т.п. Врачебная тайна в медицине важна для доверия между врачом и пациентом, а в трансплантологии проблема доверия стоит очень остро. В соответствии с российским законодательством врачи и иные сотрудники медицинских учреждений не имеют права разглашать сведения о доноре и реципиенте.