Последний Парад Победы 1945-го до сих пор хранит свои секреты
80 лет назад в Харбине провели шествие, посвященное окончанию войны с Японией
Парад Победы советских войск, как уже знают наши читатели, был не один. Их в 1945 году состоялось четыре, но хорошо известен лишь московский, прошедший 24 июня на Красной площади, остальные почти сразу же «затянуло туманом истории». Сегодня вспомним о самом далеком от Москвы и самом загадочном из всех триумфальных шествий наших солдат-победителей — параде, прошедшем ровно 80 лет назад в китайском городе Харбине.
тестовый баннер под заглавное изображение
Сперва хотя бы кратко о предшественниках. Первой по времени стала торжественная воинская церемония, организованная 4 мая 1945-го в германской столице, чтобы отметить ее взятие частями Красной армии. Участвовал берлинский гарнизон. Спустя несколько недель состоялся уже в Москве главный Парад Победы — тот, о котором мы помним и которым гордимся. 7 сентября — вновь место действия Берлин. Здесь провели шествие войск союзников (но доминировали все-таки советские воинские подразделения) в ознаменование окончания Второй мировой. О нем «МК» рассказывал совсем недавно.
Через девять дней после этого настал черед Парада Победы №4. О котором граждане СССР практически ничего не знали, за исключением жителей Дальнего Востока.
Нет полной ясности, почему Сталин выбрал местом для парада по случаю победы над Японией неофициальную «столицу русского Китая» — город Харбин на северо-востоке этой страны. По одной из версий, Генералиссимус, решив «сослать» торжество в столь отдаленное место за пределами СССР, тем самым обозначил отношение к самому факту дальневосточной виктории как к второстепенному для Советского Союза — в пику американцам, всячески раздувавшим значимость этого события, которому немало поспособствовали усилия их армии и флота.
Как бы то ни было, еще 2 сентября, сразу после подписания японцами Акта о капитуляции, возглавлявший советские войска на Дальнем Востоке маршал Советского Союза А.М.Василевский сообщил своим подчиненным военачальникам о полученном от Верховного указании. Командующий 1-й краснознаменной армией, командующий харбинским гарнизоном генерал-полковник А.П.Белобородов позднее вспоминал состоявшийся у них разговор: «Василевский сказал мне, что по распоряжению И.В.Сталина парад в честь дня победы над Японией будет проведен только в Харбине. Принимать парад Сталин поручил ему. <…> «Если назначим парад на воскресенье, на 16 сентября, хватит вам времени на подготовку?» — спросил он. «Вполне хватит, товарищ маршал». <…> Мы начали усиленно готовиться к параду. Решили вывести на него почти весь гарнизон — 59-ю и 300-ю стрелковые дивизии, танковые бригады и самоходно-артиллерийский полк, тяжелую и противотанковую артиллерию, гвардейские минометы. Хлопот было много…».
Куда исчез маршал?
Харбин освободили от японских оккупантов еще в 20-х числах августа. К этому 700-тысячнику вполне можно применить, чуть перефразировав, высказывание Ленина: «Харбин далеко, но ведь город-то нашенский». Значительную часть его населения составляли в ту пору выходцы из России. И хотя среди них было много бывших белогвардейцев, бежавших сюда от Советской власти, однако в годы войны подавляющая часть эмигрантов проявляла патриотические чувства, симпатизируя Красной армии, радуясь ее успехам сперва в борьбе против гитлеровцев, а затем против милитаристов-японцев (эти оккупанты очень плохо относились к русскому населению). О том, как встретили харбинцы наши войска, можно узнать из воспоминаний командующего 1-м Дальневосточным фронтом маршала К.А.Мерецкова:
«Каковы были настроения местного населения, я убедился лично вскоре после освобождения Харбина. Харбинская молодежь активно помогала советским войскам. Вооружившись, она взяла под охрану к нашему прибытию средства связи и другие государственные учреждения. <…> Когда позднее, сев в самолет, я часа через два приземлился на харбинском аэродроме, то узнал, что командный пункт уже оборудован в городской гостинице. Пока мы ехали к ней, встречавшиеся на улицах патрули вооруженных гимназистов-старшеклассников отдавали нам честь. Такой же патруль стоял и возле гостиницы. Оставив машину возле одной из гимназических групп, я стал расспрашивать о том, как она вооружилась. Оказалось, что русская молодежь разоружила воинские части Маньчжоу-Го (марионеточное государство, созданное японцами в северо-восточной части Китая. — А.Д.) и поставила перед собой задачу сохранить в неприкосновенности все городские жизненные коммуникации и сооружения, пока их не займет наша армия».
Из воспоминаний А.П.Белобородова: «Весть о предстоящем параде быстро распространилась по Харбину. Готовились к этому дню все горожане и жители окрестных китайских деревень. Нам сказали, что все предприятия и общественные организации города выразили желание участвовать в праздничной демонстрации. <…> Красная материя исчезла с прилавков магазинов. Харбинские улицы украсились флагами, транспарантами и электрической иллюминацией еще в четверг».
Симпатии харбинцев к армии-освободительнице очень помогли при подготовке Парада Победы. Ведь до него оставалось лишь менее двух недель, а внешний вид воинов, которым предстояло участвовать в торжественной акции, был далек от образцового: гимнастерки и галифе пообтрепались в недавних боях. Вот тут инициативу взяли на себя местные жители. Портные из множества имевшихся в городе мастерских быстро скооперировались и, распределив между собой заказы, в считаные дни пошили для бойцов новые весьма щегольские комплекты формы.
О придании презентабельного вида технике наши позаботились сами. Исцарапанные при долгих маршах по бездорожью борта танков и грузовиков покрасили заново, а колеса машин даже украсили белой окантовкой.
Между тем «игра на понижение», затеянная, похоже, Сталиным, продолжалась. По воле вождя страны статусность Парада Победы №4 еще более поблекла. Об этих событиях во многих справочниках пишут так: мол, «отец народов» срочно вызвал в Москву маршала Василевского для вручения в Кремле второй медали «Золотая звезда» (приказ о присвоении ему звания дважды Героя Советского Союза подписан 8 сентября). Поэтому А.М.Василевский поручил принимать парад генерал-полковнику А.П.Белобородову.
То есть уровень представительности данной церемонии снизился с Главнокомандующего советскими войсками до командующего одной из армий. Повод вроде бы благовидный — вручение полководцу-маршалу высокой награды. Только насчет «срочности» отъезда в связи с этим Василевского в столицу обнаруживается нестыковка. Сам виновник торжества вспоминал: «29 сентября я прибыл в Москву и вечером был принят И.В.Сталиным в его кремлевском кабинете…» 29-го! Так что вполне мог бы Александр Михайлович до того успеть на харбинских торжествах исполнить важную роль. Но в итоге она досталась Белобородову.
Впрочем, небольшой «представительский десант» в Харбин все-таки прислали. Незадолго до намеченного парадного мероприятия в город прибыли несколько высокопоставленных военачальников и партийных руководителей: командующий фронтом маршал К.А.Мерецков, член Военного совета фронта генерал-полковник Т.Ф.Штыков, начальник штаба Главного командования советских войск на Дальнем Востоке генерал-полковник С.П.Иванов, член Военного совета Тихоокеанского флота генерал-лейтенант С.Е.Захаров, 1-й секретарь Приморского крайкома партии Н.М.Пегов…
Здесь знали про «Катюши»
О событиях воскресного дня 16 сентября 45-го можно прочитать в газетном репортаже, фактически полузасекреченном. Ведь хотя под ним и стоит подпись «спец. корр. ТАСС», но ни одна из центральных газет информацию о харбинской церемонии не опубликовала. Позволено это было сделать лишь дальневосточным изданиям — «Тихоокеанской звезде», «Амурской правде».
«Харбин проснулся необычайно рано, возбужденный предстоящим парадом советских войск в честь победы над Японией. Сотни тысяч людей вышли на улицы. Главные магистрали города — Китайская и Диагональная улицы и вокзал (Вокзальная площадь. — А.Д.) заполнены. <…> Площадь разукрашена красными полотнищами, лозунгами, транспарантами, портретами. <…> Одетые в лучшие платья люди стояли шпалерами вдоль тротуаров. Каждый держал в руках два флажка — советский и китайский. Море цветов, тысячи лозунгов на русском, китайском и корейском языках, прославляющих величие и доблесть воинов Красной армии и ее полководца Генералиссимуса Советского Союза И.В.Сталина. Такого огромного скопления народа, такого торжества никогда не видел и не знал Харбин.
В 10.30 утра места на главной трибуне занимают представители военного командования Красной армии, Советского правительства, Китайской республики, духовенства и общественности города».
Да, среди почетных гостей помимо советских военачальников, партийных руководителей находились и весьма примечательные персонажи. Например, архиепископ Камчатский Нестор (он эмигрировал в свое время в Харбин).
Сохранились воспоминания о торжественной воинской церемонии одного из ее главных действующих лиц — генерал-полковника А.П.Белобородова.
«Войска ровными прямоугольниками выстроились на Вокзальной площади. Она не была рассчитана на такую массу людей и техники, поэтому часть стрелковых и танковых батальонов, сводные батальоны саперов и связистов, артиллерия и минометы встали колоннами на привокзальных улицах в окружении харбинцев, забрасывавших автомашины, тягачи, танки букетами цветов.
В 11 утра я выехал на площадь. Отлично выезженная лошадь чутко слушалась повода, тысячи глаз устремились на меня, и хотя не впервой было выступать перед войсками, все-таки волновался. Ведь это — парад Победы! <…> А навстречу уже скакал на гнедом, с белыми чулочками на ногах, коне генерал К.П.Казаков (ему, генерал-лейтенанту артиллерии, было поручено командовать парадом. — А.Д.). Четко отдал он рапорт, я принял, и мы объехали выстроившиеся войска. Мощное русское «ура» гремело в ответ на приветствия, его подхватывали харбинцы. <…> Дружно ударил по брусчатке парадный пехотный шаг, батальоны 300-й Харбинской дивизии открыли прохождение. Следом пошла 59-я Краснознаменная дивизия, <…> показались машины с гвардейскими минометами, и площадь буквально ахнула: «Катюши»! «Катюши»!» Оказывается, и сюда, сквозь японские пограничные кордоны и жесточайшую цензуру, докатилась боевая слава нашей реактивной артиллерии…».
На мгновение Вокзальная площадь опустела. Цветные ракеты возвестили о выходе на парад танков. На полном ходу проносится танк Т-34 под командованием прославленного командира танковых подразделений Онищик (ошибка корреспондента, на самом деле командир 257-й отдельной танковой бригады подполковник Георгий Анищик. — А.Д.). Это его бронированные машины первыми проложили дорогу через непроходимую маньчжурскую тайгу, настигали японские колонны и давили их. Это танки Онищика взяли город Муданьцзян и отрезали пути отхода главных японских сил. Двумя колоннами проходят мимо трибун легкие и тяжелые танки. Экипажи ведут свои машины в четком строю. Вот проносятся танки имени Суворова, Кутузова, Минина, Дмитрия Донского. Вот машина с лозунгом «За нашу Советскую Родину!». В открытом люке ее — капитан Невинский. Во время одного из последних боев танк Невинского разгромил вражеский воинский эшелон и уничтожил более ста японских солдат. Затем следуют машины младших лейтенантов Павловского и Смирнова. Их экипажи при взятии одного из опорных пунктов противника уничтожили по семь тяжелых японских орудий и расстреляли множество вражеских пехотинцев. Парад всесокрушающей мощи советских военных сил закончен. Покидая площадь, войска идут в таком же безупречном строю через весь город. Вокзальный проспект, Диагональная и Китайская улицы сплошь усыпаны живыми цветами».
Справедливости ради следует отметить, что на параде 16 сентября советская «броня» была представлена далеко не самыми могучими машинами. В значительной степени это настоящие ретро-образцы. Ведь танковые соединения, входившие в состав дальневосточных фронтов, очень скупо пополнялись современной техникой: ее почти всю отправляли воевать против вермахта. Поэтому механизированные бригады, наступавшие летом 1945-го в Маньчжурии, были укомплектованы даже «ветеранами», которые на европейском театре военных действий исчезли еще в начальный период Великой Отечественной: Т-26, БТ-7… Впрочем, и такие устаревшие образцы вполне успешно справлялись с весьма «несерьезной» японской техникой.
«У каждого грудь в крестах»
Есть у харбинского Парада Победы еще одна загадка, недосказанность. Она связана с участием в торжественном шествии белогвардейцев, бывших воинов царской армии.
Нашлось свидетельство одного из очевидцев триумфальной церемонии 16 сентября, пересказанное его сыном: «Что более всего впечатлило, как рассказывал отец, так это замыкающая войска колонна. В ней шли офицеры, солдаты и казаки белой эмиграции. Некоторые воевали еще в Русско-японскую войну 1904–1905 годов, затем в Первую мировую. Иные опирались на трости, но у каждого грудь была в крестах. Старые воины тоже были героями, пусть и своего времени. Как вспоминал отец, и гордость была за них, и жалость, что оказались на чужбине. Нужно было иметь мужество, чтобы добиться от властей СССР участия «бывших белогвардейцев» в параде победы в Харбине».
Упомянул об этом в книге своих мемуаров и Н.М.Пегов: «Мимо трибуны, где мы находились, шли дряхлые старики, многие из которых, опираясь на костыли, были увешаны георгиевскими крестами и медалями. Эта толпа когда-то бравых офицеров русской армии медленно двигалась по площади, приветствуя стоящих на трибунах. <…> Зрелище, должен заметить, редкое, исключительное. Ветераны Белого движения, бывшие каппелевцы и семеновцы, отдавали честь новому поколению русских солдат, достойно поддержавших ратную славу дедов».
Фотографии, где запечатлен столь уникальный эпизод харбинского парада, найти не удалось. В «тассовском» газетном репортаже о нем, конечно, тоже не упомянуто. Впрочем, нельзя сомневаться, что о данном прецеденте наверняка стало известно Иосифу Виссарионовичу. А поскольку никаких наказаний Белобородову и другим военным руководителям не последовало, можно сделать вывод, что кремлевский вождь отнесся к такому «эксклюзиву» с пониманием и одобрением.
По некоторым оценкам, в этом праздничном шествии приняло участие до 300 тысяч человек, почти половина населения Харбина.