Снимки немца Отто Решке пролежали на чердаке в деревне Покровка 80 лет
Неизвестные фото из 1941 года. Публикуются впервые
Фотографии, которые я держу в руках, официально нигде никогда не были опубликованы. В нашей стране их видели, пожалуй, чуть больше 10 человек. Сегодня они станут достоянием тысяч. Фото сделал немецкий офицер, предположительно Отто Решке. Часть кадров снята в первые часы начала войны 22 июня 1941 года в Белоруссии, во время переправы немцев через реку Буг на границе между Германией и Советским Союзом. Фашисты фиксировали начальные «успешные» моменты своего «блицкрига».
тестовый баннер под заглавное изображение
Откуда эти снимки у меня? Волею случая их передал мне Леонид — внук героя Великой Отечественной Алексея Васильевича Маслова. Кадровый военный, лейтенант Алексей Маслов во время войны взял в плен немецкого офицера, который носил при себе в планшете несколько десятков своих снимков. Почему именно эти фотокарточки держал немец у себя, можно только догадываться. Наверное, поначалу они были для него талисманом, символом близкой победы. Но в итоге стали немыми свидетелями краха нацистской Германии. Неизвестные фотографии — немые свидетели истории, невероятная возможность прикоснуться к мгновениям, впервые выхваченным из жизни. И в этом поможет наш разговор с внуком героического деда.
— Леонид, расскажите, пожалуйста, подробнее об истории появления у вас этих фотографий.
— Несколько лет назад мы с супругой приняли решение перебраться из Москвы в деревню Покровка. Она находится на 86-м километре Ленинградского шоссе. По сути, это моя малая родина. Здесь жил дедушка после войны и мои родители. А когда мы переехали и начали обживаться, приводить дом в порядок, на чердаке в углу я нашел место, где лежали вещи военного времени. Мы их бережно разобрали. Там было много трофейных предметов: немецкие зажигалки, фонарики и даже карта Берлина. Она сделана на основе довоенной аэрофотосъемки. Но личных вещей от дедушки осталось совсем немного: только ордена, медали и вот эти фотографии вместе с немецким фотоаппаратом в футляре. Дедушка родился в Москве в 1912 году. Как кадровый военный он начал службу в Красной Армии 11 ноября 1934 года. Когда началась война, уже 26 июня лейтенанта Алексея Маслова призвали на службу в 370-й артиллерийский полк старшим техником. Дед был награжден тремя орденами Красной Звезды и медалями «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина». В апреле 1945 г. во время операции по форсированию реки Шпрее он взял в плен нескольких немецких офицеров. У одного из них при себе были фотоаппарат и сумка с фотографиями. Фактически 80 лет эти снимки находились у нас в доме. Как сейчас помню. Вечер. Отец с мамой сидят за столом. Они разложили на нем фотокарточки и что-то обсуждают вполголоса, разглядывая детали кадров. Эти беседы всегда проходили полушепотом. Я наблюдал за ними со стороны. Когда разговор прерывался, комнату заполняла тревожная тишина. Она таила в себе что-то важное и недосказанное.
— А как вы это объясняете?
— Думаю, что тем людям, чьих судеб коснулась война, всегда больно и страшно вспоминать о том страшном периоде. И они не хотят, чтобы подобный ужас испытали их дети. Мне казалось, что родители будто старались спрятать от меня эти снимки. И тем самым уберечь от тревог, переживаний.
— А когда вы сами впервые увидели немецкие фотокарточки, взяли их в руки, разглядели?
— Когда мне исполнилось 18 лет. С той поры стало традицией в узком кругу нашей семьи доставать их на 9 мая и разговаривать о временах, пропахших порохом. Я отчетливо помню, как в год своего совершеннолетия решил для себя, что хочу восстановить каждый из 1418 дней Великой Отечественной войны. Правда, на всё меня не хватило, но я увлекся военной историей.
— А сам дедушка рассказывал о судьбе плененных немцев?
— Нет, не рассказывал. У него был такой характер, что о своих подвигах он не любил говорить. Поэтому и рассказы его были точными по событиям, но скупыми на всякие эмоциональные или лирические подробности. Потому что главными для него были не слова, а дела. Он вообще был немногословным, многое таил и хранил в себе. Я только помню, что среди его трофейных вещей была и плащ-палатка немецкого производства. И она была прострелена во многих местах. По этим косвенным признакам можно было додумать и восстановить сценарий каких-то событий. Что я и делал. Наверное, все эти предметы и сейчас лежали бы у нас на чердаке, если бы не нынешний юбилейный год. Мы с супругой решили, что мир должен узнать об этом отрезке жизни моего деда. Я расскажу важную деталь. До сих пор перебираю вещи в доме в надежде найти одну из трофейных фотографий. Она исчезла неожиданно перед уходом моих родителей. Я ее видел всего один раз, но запомнил на всю жизнь.
— А что на ней было изображено?
— На переднем плане скуластые, поникшие лица наших солдат в первых рядах колонны военнопленных, которые на фото тянутся километрами вдаль, до самого горизонта. И этот горизонт кажется до бесконечности далеким. Далеким до такой степени, что стоящие люди вдалеке превращаются в точки — они едва различимы. Военные стоят без ремней и головных уборов, с опущенными головами.
Леонид долго молчит, и я не тороплю его с расспросами. Потом будто оживает, вспоминая новые подробности.
Вы слышали о событиях на реке Шпрее? Я стал интересоваться ими в подробностях, когда узнал из официальных источников, что именно там моему деду удалось взять в плен нескольких немецких штабных офицеров. Во время операции по форсированию реки один из каналов связи был оборван. Тогда командование отправило его на восстановление поврежденной линии. И дед не только выполнил задание, а еще и вернулся с солидным «уловом». В те дни для нашей армии это был последний очень значимый штурм перед Победой.
Река Шпрее пересекает Берлин через его центральную часть. Она тянется с юго-востока до северо-запада. В черте города она была форсирована нашими войсками, наступавшими с севера и востока. Эти события происходили весной 1945 года. Немецкому командованию и в голову не могло прийти, что наш десант высадится прямо у них под носом. Огневые рубежи фашистов располагались на высоком каменном берегу, и место высадки отлично просматривалось. К тому же это были глухие места. И наш неожиданный маневр имел огромный успех. Десантники быстро подавили сопротивление немцев и захватили стратегический плацдарм. В этом месте ширина реки была около трехсот метров, и система обороны Берлина «посыпалась». К утру наши военные возвели понтонные переправы для танков. Да, накопление нашей техники происходило под шквальным огнем немецких минометов и артиллерии. Но, пожалуй, это было больше похоже на лай Моськи на слона. Мы взяли мощью. Когда я читал открытые исторические архивы, то не верил своим глазам. Всего за несколько дней нашим военным морякам удалось перебросить с восточного берега Шпрее на западный более полутора десятков тысяч (!!!) человек, более 500 тысяч единиц орудий. А еще несколько десятков танков и прочего военного снаряжения. Операция прошла организованно и стремительно. Дедушка говорил, что у людей был небывалый подъем духа. Откуда только силы взялись. Наши командиры проявляли чудеса воинского искусства. Мы не шли, мы неслись к Победе.
— А после войны чем Алексей Маслов занимался?
— Он все умел делать. Слово «фронтовик» значило многое. Человеком он был мастеровым, рукодельным. Мог построить дом и все, что было в нем, починить. Дедушку демобилизовали в год смерти Сталина — 26 июня 1953 года. Он никогда не жаловался на раны, на жизнь. Пожалуй, он был очень самодостаточным. Ему очень нравился поэт Юрий Кузнецов. Он следил за его творчеством. Юрий был сыном подполковника Поликарпа Кузнецова — начальника разведки корпуса, который погиб на Сапун-горе, освобождая Севастополь. Я не исключаю, что мой дед и отец поэта могли где-то пересечься на фронте. Дедушка так и жил в нашей Покровке до последних своих дней. Он умер в начале 90-х годов. И, слава богу, не застал развала нашей страны. Не выдержал бы он этой второй для него войны.
— А вы не пытались передать какие-то трофейные вещи Алексея Маслова в военный музей?
— В этом году все, что мне показалось ценным, я передал своему товарищу, который занимается в Москве развитием патриотического направления, — Андрею Игнащенко. Как оказалось, мой выбор был правильным. Потому что Андрей нашел вас. И да, чуть не забыл важную деталь. У того самого офицера с фотоаппаратом и снимками, которого захватил дед, была еще одна сумка. На ней было указано имя владельца — Отто Решке. У нас была идея найти родственников этого человека. Но мы ее так и не реализовали. Возможно, экземпляр этой газеты со статьей попадется в руки к тому, кто сможет найти «концы». И тема получит продолжение. В истории же много примеров, когда его величество случай менял ее ход. Ведь фотографии не только открывают двери в прошлое. Они помогают заглянуть в будущее.